I'm a lizard king. I can do anything.
Так уж случается, что у меня чуть ли не каждым летом начинается подготовка к новой жизни: в первый осенний день - в моих планах - предо мной ляжет новый, сверкающий белизной лист, и то, что я начну на нем писать, будет правильным, интересным и прекрасным. Как ни странно, в школе мне удавалось это слабо: доходить до последнего пункта плана никак не удавалось, я безнадежно застревала где-то на середине, отчаянно барахталась в море собственных мыслей, преимущественно негативных, захлебывалась в собственной неуверенности, а потом, к сентябрю, выбиралась из этого потока совершено мокрой, плохо подготовленной ко всему задуманному, и хоть я пыталась держаться (хотя бы сначала), все становилось очевидным почти сразу же: мне снова почти ничего не удалось.
А вот перед университетом все несколько изменилось. Первого сентября передо мной действительно упал сияющей своей чистотой лист. Не могу сказать, что я сплоховала, более того, я могу сказать, что вышло примерно то, что и было мной задумано изначально. С той лишь разницей, что моя неуверенность все же иногда пробивалась сквозь начищенные до блеска доспехи.
Это заключается не в том, что я неуверенно чувствую себя, когда выступаю, не в том, что я не могу подойти к одногруппнику, чтобы спросить что-нибудь (напротив, с этим нет никаких проблем), но это холодные скользкие щупальца из мира одиночества, которые вот уже который год проникают под мою, как выясняется, далеко не идеальную броню, и когда они начинают давить на грудь, обвиваться вокруг шеи, застревать в волосах...
"Не фотографируй меня! Я всегда ужасно получаюсь!"
"Не надо петь сегодня, я буду ужасно фальшивить!"
"О нет, я никогда бы с этим не справилась!"
"Как ты все успеваешь? Я бы давно сошла с ума на твоем месте!"
"Ну вот, опять..."
Мы сидели на моей кухне незадолго до моего отъезда и пили кофе.
- Тебе надо выйти из зоны своего комфорта, - произнес Вий, утвердительно при этом кивнув и многозначительно на меня посмотрев. Взгляд был мудрым и лукавым одновременно, и я была не в силах с ним не согласиться.
Надо признаться, это дало мне немалую пищу для размышлений. Я думала об этом, когда мы ехали в Екатеринбург, я думала об этом, смотря на сине-сиреневую дымку облаков за бортом самолета, я думала об этом, расположившись на лежаке на пляже и слушая шум волн Средиземного моря. Я слишком склонна к самокопанию, в этот раз сей недуг просто налицо. Как ни странно, выводы почти всегда были разными. И утешительными, и не очень, и даже совсем неутешительными, что заставляло меня снова и снова пускаться в размышления.
- Понимаешь, так ведь происходит, - Катя поправила капюшон и обернулась, дожидаясь меня, все еще огибающую большую лужу. В городе лил дождь: непогода захватила улицы еще ночью, но мое желание вытащить ее на улицу, чтобы докупить все необходимое к отпуску, было неумолимым.
- Ты весь отпуск учишь нигерийца русскому, а в итоге он запоминает только "Катя" и "катастрофа", - продолжает она, стоит мне с ней поравняться, - Жизнь такая вещь... Не стесняйся людей, не бойся их, поверь, наконец, в себя... Вот и все.
Мы тоже долго говорили, пока гуляли, наши штаны вымокли до нитки, но мы упрямо наматывали круги вокруг моего дома. В тот момент я особенно остро чувствовала, как сильно я по ней соскучилась. В итоге мы выслушали друг друга, и я выложила ей все, что надумала, и она полностью со мной согласилась.
"Выйти из зоны комфорта" вовсе не означает того, что я должна делать опасные глупости, бессмысленные вещи, что я должна надевать на себя чужие маски. Все это делается для того, чтобы найти себя, почувствовать свой собственный ритм и узнать себя настоящую. Мою раковину давно занесло песком; мне срочно пора выбираться и искать новое пристанище.
Да и предстоящей поездка в Санкт-Петербург - это просто целая пропасть великого неизвестного, настоящая новизна, наружность, бесконечное "вне", которому суждено стать неотъемлемой моей частью. Я не просто верю в то, что она будет совершенно прекрасной, я действительно знаю это, ибо иначе и быть не может.
... Мне ведь еще столько всего предстоит сделать со своим внутренним я. И перейти эту странную границу этой одиозной, тотальной неуверенности, и поверить, что я действительно многим дорога, и творить, и петь, и идти вперед с высоко поднятой головой.
Мироздание, слышишь? Да будет так.